Цветы Корана

В Ростовском Молодежном появился спектакль, говорящий о толерантности неожиданным для зрителя образом. Его на Малой сцене театра поставил режиссер Михаил Заец.

Небольшая повесть Эрика-Эммануэля Шмитта «Господин Ибрагим и цветы Корана» — проза удивительная, заставляющая думать и о природе человеческой любви, и о тех призрачных — конфессиональных и национальных — границах, которые порой разделяют людей.

Сейчас в театрах ввиду недовольства многих режиссеров современной драматургией нередко играют прозу. И Ростов видел замечательный спектакль «Скрипка Ротшильда», поставленный по рассказу Чехова Камой Гинкасом. Герои спектакля «Господин Ибрагим…» также говорят прозой, в том числе, обыгрывая совсем не прямую речь прекрасного текста самого читаемого французского автора. Еврейский мальчик Моисей (заслуженный артист Бурятии Евгений Овчинников) подружился с мусульманином Ибрагимом (заслуженный артист России Николай Ханжаров). Их потянуло друг к другу взаимное уважение и такие человеческие качества каждого, как интерес к иному, непохожему на себя индивиду, и открытость миру, восприятие его таким, какой он есть.

Это, наверно, лучшая роль Евгения Овчинникова на сцене Ростовского Молодежного. Все нужное сошлось в одной точке: актеру повезло с режиссером, материалом и партнерами. Овчинников абсолютно точно преподносит зрителю все нюансы одиночества подростка, принципиально не замечаемого отцом, но получившего немерянную дозу любви чужого человека.

Средоточие восточной мудрости, лавочник Ибрагим Николая Ханжарова никогда не повышает голос, ибо знает: нужное слово всегда сказано негромко, потому и услышано. И он не скрывает своего счастья, встретив родную душу у человека иной национальности. Потому оба — и Моисей, получивший от Ибрагима имя Момо, и сам Ибрагим, кажутся единым целым, что подчеркивается и их одеждами (костюмы художника Дарьи Мозгуновой).

Заслуженная артистка России Валерия Искворина представляет и проститутку с весьма характерными жестами «жрицы любви», и «вечную блондинку» Бриджит Бардо, и мать Момо, придавленную раскаянием из-за оставленного сына.

А в финале все персонажи, надев белые одежды, кружатся в танце дервишей, говоря о единстве этого мира и равенстве в любви всех людей, его населяющих. И уже не Ибрагим, а еврей Момо, став «арабом» Голубой улицы, запирает в полночь доставшуюся ему в наследство бакалейную лавку…

Единственное, что портит настроение после спектакля, так это воспоминание о назойливой его рекламе, повторяющейся перед другими представлениями театра. Разве в этой постановке речь идет только о том, что подросток в 11 лет отправился к проституткам?… А согласно рекламе — спектакль об этом.