Сквозь красные очки

В Молодёжном театре 22 марта состоялась премьера спектакля «Свадьба Кречинского» в постановке режиссёра Дамира Салимзянова. Автора пьесы Александра Сухово-Кобылина ещё при жизни, в 19 веке, ставили в один ряд с глыбами драматургии — Островским и Гоголем.


В центре сюжета «Свадьбы Кречинского» — обаятельный, но насквозь лживый картёжник и кутила Михаил Кречинский. Ради своей пагубной страсти — сорвать куш в карточной игре — он готов вскружить голову наивной девушке, обмануть её отца и даже пойти на преступление.

Пьеса была написана в 1854 году в тюрьме: Сухово-Кобылина обвиняли в убийстве собственной любовницы. Следствие длилось 7 лет и в итоге зашло в тупик, все обвинения с участников процесса были сняты. За эти годы жизнь Сухово-Кобылина кардинально изменилась: он потерял состояние, доброе имя, зато неожиданно для себя обрёл славу драматурга, написав трилогию, в которую вошли «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Уже через год после создания — в 1855 — «Свадьбу» поставили в московском Малом театре. Пьеса имела огромный успех. Её ставили сотни раз, а в советское время сняли ещё и музыкальный фильм.

«Молодёжный» уже знакомил ростовчан со «Свадьбой Кречинского»: в 1999 году мюзикл ставил режиссер Владимир Чигишев, главные роли исполняли Валерия Искворина и Николай Ханжаров. Замечательная преемственность: в постановке 2024 года вновь играет Искворина, на этот раз Атуеву — тётушку наивной невесты Кречинского Лидочки.

Режиссер Дамир Салимзянов, подаривший Ростову новую «Свадьбу Кречинского», — номинант театральной премии «Золотая маска» за режиссуру и роль второго плана пьесы Ф. Кафки «Процесс». Интересный факт: Сухово-Кобылина называют русским Кафкой. Дело в том, что абсурдный юмор, внушающий недоумение-ужас, только зарождается в «Свадьбе Кречинского», а достигает апогея в двух других пьесах трилогии. Эту тихую музыку абсурда «услышал» режиссер Дамир Салимзянов, выдвинув на первый план постановки Страсть — слепую, хаотическую, а потому и пугающую — как главный мотив и героев, и самого повествования.

Страсти кипят и обуревают героев спектакля. Лидочка (Екатерина Пономарёва) с первых минут напряжена как струна и буквально икает от страсти при упоминании имени Кречинского. Её тетушка Атуева (Валерия Искворина) маниакально одурманена фальшивым столичным блеском и готова пуститься во все тяжкие по первому зову Кречинского. А сам он — воплощение страстей, искуситель, «маг и волшебник». Невозможно забыть первое появление Кречинского (Роман Меринов) — в шикарном алом пальто и алых же очках. Кречинский смотрит сквозь красные стекла — в его мире всё определяет Страсть — к игре, сладкой жизни, красивым женщинам, они, как и вообще люди, предстают в красном свете — добычей, на которую можно и должно охотиться. Замечательно тонко владеет мимикой Меринов: как одухотворенно и благородно лицо Кречинского в сценах, где он нагло врёт ради своей низкой цели и как искажаются, заостряются черты, когда Кречинский, размышляя в одиночестве, унижает невесту и будущего тестя.

Хочется отметить оригинальный подход к созданию образа неудачливого кавалера Нелькина (Александр Соболь). Персонаж получился настоящим «ботаником», что актёр выразил в гнусавом тоне, неуклюжих движениях. Но омут только казался тихим! Какой образец реслинга показал Нелькин зрителям! И не перескажешь — такие страсти надо видеть.

Благодаря усилиям команды даже эпизодические герои получились живыми и запоминающимися. Купец-хохотун Щебнев (Вячеслав Кусков) — живое пособие по кафкианскому смеху. Как яростен и безутешен обманутый ростовщик Бек (Борис Вернигоров)! А слуги Тишка (Артём Рубан) и Фёдор (Рустам Огородников) благодаря природному магнетизму актёров точно станут любимчиками зрителей.

Свет и цвет — особые герои постановки, о которых стоит сказать отдельно. Сценография (Алексей Паненков) и работа со светом (Денис Солнцев) воплощены в трёх основных цветах: белом, чёрном и красном. Эти цвета как маркеры изобличают намерения героев. Благодаря цвету/свету играет даже стол! Кровавый отсвет от алой поверхности стола падает на искажённое злобой лицо Кречинского, превращая его в инфернальную маску.

Хочется отметить множество интересных моментов постановки: превращённый то ли в тряпичную куклу, то ли в боксёрскую грушу Расплюев (Сергей Беланов), театр теней во всю высоту занавеса, иммерсивные моменты, где участниками пьесы становятся не только зрители, но и монтировщики сцены. Но… зачем раскрывать все карты? Определённо стоит увидеть такую игру страстей своими глазами.