Японская мать!

В Молодёжном из душераздирающей японской легенды сделали историю любви с загробной дискотекой.

Япония и её культура для большинства из нас – что-то далёкое, в высшей степени экзотическое. Разве что к суши мы привыкли, а вот традиции и обычаи страны самураев и гейш – тёмный лес. Какие звери водятся в лесу нашего воображения – показывает спектакль «Нараяма» в Молодёжном.

Спектакль поставлен по рассказу японского писателя Ситиро Фукадзавы «Сказ о горе Нараяма». Сюжет взят из народной сказки, повествующей о древнем обычае обасутэ – дословно «отказ от старухи», согласно которому стариков, достигших 70-летия, относили на гору Нараяма и бросали на голодную смерть. Якобы того требовал обычай и закон, утверждённый жестоким правителем, чтобы без шума избавляться от нетрудоспособного населения.

Исследователи японской культуры уверены: ни закона, ни обычая подобного в Японии не существовало, а пугающие сказки – просто страшилки и поучения от противного – как не надо поступать.

«В сказке, которую обработал Ситиро Фукудзава, в лице нерадивого правителя выступает зло, несправедливость, неподобающее обращение со старшими. С другой стороны показана добродетель, смирение, сыновья почтительность, покорность – качества, присущие доброму человеку, – комментирует старший преподаватель японского языка факультета лингвистики и журналистики РГЭУ (РИНХ) Анастасия Файзулина. – В японской культуре, традициях и даже на законодательном уровне закреплены почтение и уважение к старшему поколению, принципы конфуцианства оказывают большое влияние и лежат в основе воспитания и по сей день. Легенда о Нараяме – это вымысел, сказка с элементами поучения».

Быль иль небыль, но сюжет популярен в культуре Японии: по нему снято два художественных фильма (один из них «Легенда о Нараяме» 1983 года взял «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале), поставлено и немало спектаклей во всем мире, в том числе и в России.

Театральный Ростов-на-Дону уже знаком с японской экзотикой: в Молодёжном с успехом показывали спектакль «Шёлк». И вот по-особенному прозвучала древняя сказка с подачи творческого дуэта – режиссёра-постановщика Никиты Бурлакова и сценографа Алексея Пайвина. У обоих не было цели соревноваться по степени жестокости с киношедевром 1983 года, не стояло и задачи приблизится к аутентичной японской сказке. По задумке режиссёра, перед зрителями раскрывается повседневная жизнь обычных людей и та горькая ситуация ухода и отпускания близкого человека, которую нам всем суждено пережить.

«Нараяму» поставили на Малой сцене, камерная атмосфера которой усиливает чувство сопричастности. В центре сюжета – бабушка О-рин, роль исполнила Людмила Мелентьева. Сверхзадача О-рин – сделать родных счастливыми, чтобы со спокойным сердцем уйти к богу Нараяме.

Сосед О-рин – старик Мата – её антипод, воплощённый заслуженным артистом РФ Александром Семикопенко. Мата не хочет счастья для других, он эгоистически сфокусирован на своих потребностях. Семикопенко показал слабовольного опустившегося старика, в душе которого теплится лишь одно светлое пятно – безответная любовь к О-рин. Можно с уверенностью сказать, что дуэт двух актёров, демонстрирующий, с одной стороны, самоотверженное служение, достойное старение и уход с почестями и с другой – эгоизм, слабоволие, страх – составляет крепкую смысловую нить, связывающую весь спектакль воедино.

Эти две крайности – О-рин и Мата – в той или иной мере ожидают всех остальных участников действия (да и всех нас). Герои нутром чуют неизбежность и дают обратную связь. Наиболее неоднозначными в своём эмоциональном отклике получились образы внука О-рин Кэсакити (Артём Рубан) и его возлюбленной Мацу-Ян (Екатерина Лунёва). Оба актёра показали взрывную страсть и жадность к жизни, граничащую с жестокостью, которая однако в конце переплавляется в принятие и любовь, конечно, не без помощи О-рин.

Японская стилистика отражена в оформлении спектакля: использованы три сакральных цвета Востока – белый, чёрный и красный. Герои носят стилизованные кимоно и традиционные деревянные сандалии гэта (специально изготовленные в цехе театра).

Интересное решение с организацией пространства сцены: декорации являются мобильными и сквозными, что может символизировать восточное представление о непостоянстве всего сущего. Практически до самого конца задник сцены скрыт белой завесой, которая является экраном для театра теней, что также отсылает нас к традиционной культуре Японии. В конце спектакля завеса эффектно падает, превращаясь в заснеженное предгорье, а вдали возвышается та самая гора, где О-рин встречает бога Нараяму. Бог, кстати, как убедится зритель, никуда и не уходил, наблюдая за происходящим с горы, при этом танцуя под современную электронную музыку.

Закончу свою рецензию цитатой писателя и популяризатора восточной, в том числе и японской, философии, автора известной книги «Путь дзэн. Истоки, принципы, практика» Алана Уотса:

– Мы привыкли думать о жизни по аналогии с путешествием, с серьёзной целью в конце. И нужно добраться до этой цели, до конца, успеха или чего-то ещё, может быть, рая после смерти. Но мы упускаем одну важную вещь на протяжении всего пути. Жизнь – это музыкальная вещь, и нужно петь или танцевать, пока звучит музыка.